Во всём виноваты «Битлз» - Страница 83

Конечно, не всё было тогда так плохо — большинство инспекторов всё-таки совести и профессионализма не теряли: прямо с поезда с утра вламывались в люкс к руководителю коллектива и объявляли марку своего любимого коньяка, предпочитаемый цвет икры и желаемую степень прожаренности второго блюда. В общем, инспекторские волки оказывались относительно сыты, а программные овцы более или менее целы.

Бороздили просторы Родины также несколько ансамблей с национальным колоритом типа «Добры молодцы», «Калинушка». «Рябинушка» и т. д. В концертных организациях их не очень-то долюбливали. Название обязывало такие коллективы иметь в программе хотя бы половину народных песен, а с народа, как известно, ни авторских, никаких других денег не получишь. А ведь на месте народных вполне могли присутствовать песни советских композиторов, о чём постоянно и пёкся их союз.

Постепенно под влиянием всех этих факторов процентное отношение фольклора к здоровой эстраде стало уменьшаться, пока окончательно не свелось к нулю.

А позже даже советских композиторов удалось объехать на цыганской козе. В коллектив принимался (часто формально) какой-нибудь настоящий цыган или удачно косящий под него чернявый молодец. Тут в репертуар можно было вставить несколько очень популярных тогда итальянских (Пупо, Челентано) или французских (Джо Дасен, Миррей Матье) шлягеров, а назвать всё это «Песни цыган всего мира». Канало за милую душу.

Количество ВИА в семидесятые-восьмидесятые превысило все мыслимые пределы. Каждая захудалая филармония имела пять-восемь коллективов разного качества. Безналичные деньги, которые государство скупо, но ассигновало на культуру, всё-таки позволяли музыкальным организациям закупать аппаратуру, так что в обеспечении техническим оснащением ВИА шли далеко впереди вечно нуждающихся групп.

Музыканты ВИА имели постоянную плановую работу и как следствие этого — вполне приличные заработки. Административные вопросы на гастролях решались специальными директорами, аппаратуру таскали штатные грузчики — о таких райских условиях группы, находящиеся в неофициальном статусе, могли только мечтать. А ещё вокально-инструментальников активно показывали по телевидению, чем поощряли и так неимоверную популярность на всю многомиллионную страну. Особенно у прекрасной половины человечества.

В 75-м я работал в «Добрых молодцах». Приезжаем, например, в Свердловск. Из аэропорта — в гостиницу. Получаю ключ, поднимаюсь на пятый этаж. Когда открываю дверь, уже слышу, как надрывается в номере телефон. Прямо с чемоданом подбегаю, задыхаясь: «Слушаю! В трубке приятный женский голос: «Але, это добры молодцы?». Я гордо: «Да!». Она игриво: «А это красны девицы!». Дальше рассказывать?!

Однажды какая-то левая типография, будучи не в силах сделать нечто большее, изготовила для нас небольшое количество симпатичных наклеечек с названием ансамбля. Трёх разных цветов. Красавец певец, всегда имевший у зрительниц колоссальный успех, надписывал на этих наклейках свой текущий телефон и выдавал на концерте девушкам в обмен на букеты цветов, которые ему выносили на сцену почти после каждой песни. Если девушка попадалась очень симпатичная, он одаривал её зелёной наклейкой, если так себе, но ликвидная — голубой, а совсем уже бяка позорная получала наклейку оранжевую. Вечером после концерта, когда страдающие девицы обрывали его гостиничный телефон, он мягко интересовался, какого цвета у них наклейка. Если оранжевая — «Щас уезжаю в Москву!» Если голубая — «Перезвоните через полчасика!»» А уж если зелёная — «Жду с нетерпением, открываю шампанское!».

Девушки дежурили у служебных входов, лазали в гостиницы по водосточной трубе, ездили за артистами по другим городам. Однажды в Даугавпилсе пришла записка: «У меня есть пластинка «Самоцветов» и ребёнок от «Лейся, песня!», через неделю схожу на «Весёлых ребят» и можно умирать!».

Всё это не значит, конечно, что фанатичные поклонницы как класс появились в природе одновременно с вокально-инструментальными ансамблями.

Знаете Муслима Магомаева? Его машину в своё время поклонницы зацеловывали так, что живого места не оставалось — одна сплошная губная помада. И это при полном отсутствии современных моющих средств. Вот водителю-то радость!

А питерцы очень старшего поколения рассказывали, что красивого оперного тенора Сергея Лемешева в каждый его приезд в колыбель революции после спектакля у служебного входа всегда ждали сотни две поклонниц. Просто ради того, чтобы посмотреть, как он бегом прыгает в машину. Потом расходились, оставив на площади огромную лужу глубиной в два сантиметра. От проникновенного понимания искусства не выдерживал мочевой пузырь.

Вот это был экстаз! А ВИА — так, семечки.

Вырваться после репетиций на гастроли было праздником. Праздником вдвойне, потому что перед этим ансамбль был вынужден пройти пренеприятнейшую процедуру — сдачу программы;

Специальная комиссия, в основном состоящая из пристроившихся дармоедов, должна была дать оценку эстетике, гармоничности и идейной выдержанности концерта.

Я тогда работал в Росконцерте, где большое внимание уделяли внешнему виду. Поэтому перед прослушиванием музыканты всегда налаживали скромность. У всех без исключения были довольно длинные волосы — их старались спрятать в первую очередь. Непосредственно на голове причёска закалывалась девчоночьими невидимками, а десяти-двадцати сантиметровый хвост убирался сзади под воротник. Причём для того, чтобы хвост не вылез, его приходилось держать напряжённой шеей, сильно втянув голову в плечи.